 Глава Министерства экономического развития Алексей Улюкаев идет на мировой рекорд: в нынешнем году он оглашает уже шестой прогноз динамики отечественной экономики. В быту такой мужчина заслужил бы репутацию ветреного, а в правительстве талант чутко улавливать дуновения ветра очень даже востребован. Итак, из последних сочинений министра: в 2015 году наша экономика упадет на 3,8%, но уже в следующем может вырасти на 0,7%. То есть начало пьесы минорно-струнное, а дальше сдержанно вступают литавры.
Цитирую выступление министра Алексея Улюкаева на совещании у президента России, где обсуждались пути выхода из рецессии: "Я напомню, что сейчас у нас после восьми месяцев уровень спада - 3,8% ВВП. Мы предполагаем, что по итогам текущего года будет примерно такой же спад. А в следующем году возможен выход в позитивную плоскость, плюсовой уровень". К этому министр добавил, что в августе в стране возобновился спад промышленного производства: снижение к прошлому месяцу составило 0,3%.
Самое время вспомнить, что начинало Мин-экономразвития с предсказания годового роста на 1,2%, но постепенно, с пятой-шестой попытки, довело прогноз до спада в 3,8%. И это еще не финиш, ибо рецессия продолжается, и дна пока не видно. К тому же, как говорят аналитики, дно бывает разным - к примеру, илистым. От такого не оттолкнешься, а скорее увязнешь.
Самое печальное, однако, не в том, как легко и быстро меняется в правительстве взгляд на ближайшее будущее родной экономики. А в удивительной необоснованности кабинетных прогнозов. Вот, скажем, за счет чего ожидается рост в 2016 году? "Мы обсудили несколько базовых направлений, - говорит Улюкаев. - Во-первых, это поддержка инвестиций - у нас очень неплохой финансовый результат имеют компании: примерно на 40% выше прибыль, чем в прошлом году. Но этот финансовый результат пока не направляется на инвестиции".
Зато в докладе Всемирного банка по ситуации в России ясности больше: главными препятствиями для восстановления экономического роста эксперты называют ухудшение условий внешней торговли (читай: волатильность цен на нефть) и неопределенность экономической политики. И если скачки нефтяных цен правительству неподвластны, то второй барьер давно пора понизить.
Результат: российская экономика пока не воспользовалась полученными от девальвации ценовыми преимуществами: существенного роста производства в торгуемых секторах и несырьевого экспорта не произошло.
Потенциал импортозамещения ограничен существующими производственными мощностями, а необходимые для роста несырьевых отраслей инвестиции должны быть поддержаны реформами - по разгосударствлению экономики, повышению эффективности госрегулирования, развитию конкуренции. "Решительность правительства в проведении реформ восстановит уверенность инвесторов даже в текущих жестких финансовых условиях, - считает Всемирный банк. - Пока же неопределенность экономической политики фигурирует в опросах предпринимателей в качестве главного ограничителя инвестиций".
А ведь в стране есть хорошие примеры развития реального производства. К примеру, в сельском хозяйстве сбор зерна уже устойчиво переваливает за 100 млн тонн - вместо 60 млн всего лишь 5-7 лет назад, когда Россию называли "страной рискованного земледелия". Подъем произошел с переходом на интенсивные технологии, с техническим перевооружением села. Сыграла свою роль и грамотная экономическая политика: сахарной свеклой, например, аграрии предметно занялись после введения ввозных пошлин на кубинский сахарный сырец, так как он стал невыгоден. Сегодня таким же образом Минсельхоз намерен повысить интерес виноделов к отечественному виноградарству, которое вытесняется импортными виноматериалами.
А еще за последнее десятилетие производство мяса птицы выросло втрое, отечественной свинины на прилавках стало больше вдвое, ибо в стране построено 130 новых птицекомплексов, 300 свинокомплексов. "В ближайшие годы нужно сосредоточиться на производстве молока, мяса, тепличных овощей и фруктов. Это те ниши, которые остаются до сих пор открытыми. Считаю, что у нас есть все предпосылки для того, чтобы их закрыть", - докладывал недавно президенту страны министр Александр Ткачев.
От главы государства Ткачев просил денег на новые проекты, аргументировав просьбу так: "Если мы хотим через 5-10 лет стать аграрной державой, обеспечить себя продовольствием на 99% и войти в число лидеров по экспорту продовольствия, мы должны уже сейчас обеспечить интенсивный рост производства". А ведь уже нынче продовольственный экспорт дает России около 20 млрд долларов в год - это на треть превышает доход от экспорта вооружений и приближается к половине выручки от экспорта газа.
Хороший темп набирают отечественные атомщики. "У нас портфель заказов уже на 30 атомных энергоблоков в 12 странах, - говорит глава Росатома Сергей Кириенко. - Это то, что подписано, где твердые гарантии. Еще более 10 [проектов] в процессе переговоров, обсуждения. Это самый большой портфель заказов в мире. Если его весь посчитать, то более 300 млрд долларов - совокупный портфель заказов:"
У России есть потенциал и в других отраслях - например, в массовом программировании, на котором сегодня Индия зарабатывает больше, чем наша страна от экспорта нефти и газа вместе взятых. Мировая потребность в программистах нынче составляет до миллиона человек в год, и значительная часть этой работы может выполняться российскими фирмами, действующими в России. "Нам необходимо решить одну стратегическую задачу: увеличить экспорт продуктов на мировой IT-рынок, пропорционально сократив экспорт мозгов, - призывает президент IBS Group Анатолий Карачинский. - Примеров таких немного, но они есть: "Яндекс", ABBYY, "Мейл.Ру", "Лаборатория Касперского", Luxoft, которые делают продукты мирового уровня, востребованные на рынке. Но массовым явление не стало - не хватает стимулов для развития экспортно ориентированных интеллектуальных компаний:"
В стране не получает развития малый бизнес, которому нужно немного: равноправие и конкуренция на рынке продаж своей продукции, потребителями которой являются крупные госкомпании и компании с госучастием. Недавно об этом шел разговор на совещании у премьер-министра Дмитрия Медведева. Выяснилось, что объем закупок такой продукции доходит до 17 трлн рублей. Не меньше 15% от этого объема компании должны закупать у малого бизнеса на тендерах. Но как минимум заказы на 7 трлн рублей госкомпании получают через одного заказчика. "У нас есть сайт по закупкам, и там вы можете насчитать - вот мы примерно насчитали 2,7 тысячи разного рода формулировок, которые так или иначе на самом деле маскируют закупку у единственного поставщика", - признает министр Улюкаев. Но, быть может, надо не только подсчитывать, но и принимать меры?
Результат плачевный: 13,7 тысячи средних предприятий насчитывается в России, это на порядок меньше, чем в ЕС и США: 220 тысяч и 494 тысячи соответственно (по данным Росстата, Eurostat и ОЭСР). Крупных же предприятий в России почти в два раза больше, чем в ЕС: 78,6 тысячи против 35,4 тысячи. А ведь именно в малых предприятиях экономический рост идет быстрее и в наиболее перспективных направлениях. Не отсюда ли наше постоянное отставание от мировых лидеров?
P.S. "Важный вопрос, на который хотел бы обратить внимание, - это наращивание кадрового и технологического потенциала национальной экономики. Необходимо создавать новые научные заделы и профессиональные компетенции, внедрять современные системы профессиональных стандартов и повышать качество трудовых ресурсов, прежде всего, конечно, в инженерной сфере"
Александр ДМИТРИЕВ
|
